Торговля дикой природой: как рынки животных создают новые вирусы

Рынки дикой природы: где экзотика превращается в угрозу

На «мокрых рынках» (wet markets) всё выглядит почти символично. Живые животные — змеи, панголины, циветты, летучие мыши — сидят в клетках, одна на другой. Здесь же — забой, кровь, вода, слизь. Воздух влажный, пол скользкий. Люди и животные перемешаны в едином биологическом пространстве. Именно в такой среде вирусы находят мосты между видами.

В природе эти животные никогда бы не встретились. На рынке же они оказываются рядом, деля стресс, болезни и микрофлору. Ослабленный иммунитет делает их восприимчивыми, а биологическое разнообразие — идеальным полигоном для вирусной эволюции.

Как вирусы учатся заражать человека

Чтобы понять, почему торговля животными столь опасна, нужно осознать механизм зооноза — процесса, при котором вирусы переходят от животных к людям.

Вирус — не живое существо в привычном смысле. Он не может размножаться без клетки-хозяина. Но он способен бесконечно мутировать, пробуя разные способы «открыть дверь» в новые организмы. Когда разные виды животных находятся рядом — как на рынках дикой природы — вирус получает шанс на эволюционный эксперимент.

Так летучая мышь заражает циветту, а та — человека. Так в 2002 году возник SARS, в 2012-м — MERS, а в 2019-м — COVID-19. Каждый раз вирус проходил тот же путь: от дикого носителя через промежуточное животное к человеку. И каждый раз предупреждение было одно и то же: чем ближе человек к дикой природе, тем короче дистанция до новой пандемии.

Китайские рынки и традиции, которые стали риском

Когда в конце 2019 года в китайском Ухане появились первые случаи новой пневмонии, внимание мгновенно привлекли местные рынки. Для жителей Китая это обычное место покупок: свежие овощи, рыба, мясо. Но в одном ряду с курицей и уткой здесь продаются панголины, змеи, циветты.

Для покупателей это часть культуры — символ свежести и традиции. Для вируса — идеальная лаборатория.

Корни таких рынков уходят в экономику и народную медицину. Мясо панголина считалось деликатесом, чешуя — лекарством. После SARS в 2002 году Китай пытался ограничить торговлю дикой природой, но спрос оказался сильнее запретов.

Полный запрет означал бы социальный взрыв: «мокрые рынки» обеспечивают миллионы рабочих мест. Поэтому ограничения стали половинчатыми. В итоге Ухань оказался не исключением, а отражением системной проблемы — переплетения традиции, прибыли и биологического риска.

От традиции до индустрии: миллиардный бизнес

Торговля дикой природой давно перестала быть кустарной. Это многомиллиардная индустрия, где переплетаются легальные, серые и криминальные схемы.

По оценкам экологов, объём мировой торговли дикими животными достигает десятков миллиардов долларов. Это мясо, лекарственные компоненты, коллекционные питомцы, украшения и аксессуары. Для бедных фермеров продажа диких зверей — способ выжить. Для состоятельных клиентов — символ статуса.

В этой цепочке каждый получает выгоду: охотник, посредник, перевозчик, ресторан. И чем выше прибыль, тем меньше желания отказываться от бизнеса. Именно поэтому запреты часто не работают — спрос не исчезает, а предложение уходит в подполье.

Почему законы бессильны

Формально мир вооружён соглашениями вроде CITES — Конвенции о международной торговле исчезающими видами. Но эта система даёт лишь рамку, а не инструменты. Контроль остаётся на совести национальных органов, а значит, там, где есть коррупция, контрабанда процветает.

Добавьте к этому онлайн-торговлю. В закрытых чатах Telegram и на китайских платформах вроде WeChat сделки совершаются мгновенно, с оплатой криптовалютой. Правоохранители не успевают реагировать.

Даже при желании власти сталкиваются с реальностью: для многих общин в Азии и Африке продажа животных — единственный доход. Без альтернативных источников — сельского хозяйства, экотуризма, господдержки — запрет просто вытолкнет торговлю в тень.

Урбанизация и экология: идеальный шторм

Почему новые вирусы возникают чаще? Ответ лежит в том, как мы перестраиваем планету. Леса вырубаются, животные теряют ареалы, мигрируют ближе к людям. Урбанизация стирает барьеры между природой и цивилизацией.

Летучие мыши, раньше жившие глубоко в джунглях, селятся рядом с фермами. Плотность населения в городах делает любую вспышку мгновенной. Климатические изменения только усиливают эффект — переносчики болезней, вроде комаров, расширяют ареал.

Вирусам стало проще: теперь, чтобы перепрыгнуть на человека, им не нужно искать пути — мы сами пришли к ним.

Мировая реакция: громкие запреты и тихое возвращение

После COVID-19 Китай объявил о временном запрете на торговлю дикими животными. Рынки закрыли, некоторые виды изъяли. Но спустя год торговля частично возобновилась — как легальная, так и подпольная.

CITES усилила мониторинг, но без реальных санкций это мало что изменило. Многие страны просто не обладают ресурсами для контроля. А там, где есть коррупция, даже лучшие законы превращаются в формальность.

Образовательные кампании — ещё один путь. Экологи и активисты пытаются изменить отношение к экзотическим блюдам и «целебным» мифам. Но изменение культурных привычек — вопрос поколений.

Спасибо за ваше время. Ставьте оценки, если вы узнали что-то новое. С полной историей коронавирусов вы можете ознакомиться в детальном разборе: «Торговля животными и коронавирус: скрытые связи и глобальные риски».