Неизвестный Нобель

Семья и в самом деле была исключительной — его дедушка, Иммануил (нашего героя назвали в его честь), был одним из самых талантливых и ярких изобретателей XIX века — даже в это столетие, богатое на технических гениев, его звезда сверкала ярко.

При том, что стартовые условия у него были так себе — в 14 лет он устроился на судно матросом с твердым намерением скопить деньги себе на учебу (там платили несколько больше, чем рабочим на берегу). На исполнение замысла ушло пять лет, и в конце концов Нобель выучился и прославился как замечательный инженер.

Вот только с бизнесом ему не везло — нельзя сказать, чтобы он был плохим бизнесменом, но разного рода несчастья (форс-мажор) сопутствовали ему постоянно, он дважды обанкротился — сначала на родине, в Швеции, затем в России, куда бежал от «шведских» долгов.

У него было четверо сыновей (всего детей было восемь, но не все, как тогда сплошь и рядом случалось, дожили до взрослых лет), и когда Иммануил бежал из России в Швецию («шведские» долги к тому времени он закрыл, успел заработать в России), то его старшие сыновья, Роберт и Людвиг, остались в Санкт-Петербурге, ставшем им родным домом (Людвиг, второй сын, был назначен кредиторами управлять заводом отца, чтобы расплатиться с долгами), а младшие — Альфред и Эмиль, вернулись с отцом в Швецию. Младших основатель династии заразил идеей создания взрывчатого вещества необычайной силы. Эмиль погиб при испытаниях, в время взрыва в лаборатории. А вот Альфред, сменивший заработавшего после этой беды инсульт отца в качестве главы предприятия, добился успеха и вскоре стал одним из самых богатых людей в мире.

Что касается «петербургских» Нобелей, то Людвиг вскоре основал собственный завод (который так и назывался — «Людвиг Нобель»), выпускавший необыкновенно широкую номенклатуру товаров — от пушек, мин и ядер до бойлеров, сепараторов, токарных станков.

Роберт попеременно управлял заводами своих младших братьев — в России, в Швеции, снова в России и, видимо, был очень хорош в этом качестве. В 1873 году по делам Людвига он оказался в Баку, и оказался, как выяснилось, вовремя — в самый разгар охватившей Апшеронский полуостров нефтяной лихорадки. Нужный человек оказался в нужное время в нужном месте (опыт работы с осветительными маслами у него был, он держал когда-то лавку со светильными маслами в Гельсингфорсе — еще до того, как нефть завоевала мир, и он, единственный из братьев, понимал, что такое керосин, как выгодно его производство и какие перспективы сулит разработка нефти) — он купил небольшой нефтеносный участок и строение, вроде сарая, где находился дистиллятор для переработки сырой нефти в керосин. Братья Роберта поначалу отнеслись с большим недоверием к его покупке (Роберт был славен своими инвестициями, которые — все до единой! — оказывались неудачными), но позже признали, что сделка была умной, и вложили в нефтяной бизнес большие деньги — так была основана компания Бранобель (ее управляющим директором стал Людвиг), быстро ставшая крупнейшим игроком на российском нефтяном рынке и сделавшая и без того очень богатых братьев одними из самых богатых людей планеты.

Что касается нашего героя, то Эммануил закончил Политехническую школу в Берлине и Технологический институт в Стокгольме и был весьма грамотным инженером, и отцу он начал помогать еще в те годы, когда нефтяное товарищество Бранобель только вставало на ноги.

Говорят, что придумка скупить керосиновые лампы и организовать их продажу по всей России по копеечной цене (вчетверо ниже их стоимости) принадлежала ему. Шаг довольно смелый, но окупившийся уже за год — лампы надо было заправлять, и продажи керосина, производимого Бранобелем, удвоились.

В 1888 году умирает Людвиг Нобель, и Эммануил с того момента возглавляет завод «Людвиг Нобель». Именно Эммануил запустил на этом заводе производство дизельных двигателей, не только насыщая им рынок России, но и экспортируя двигатели в Германию, Францию, Британию и даже в Японию. После революции завод будет национализирован, и, в духе того времени, получит название «Русский Дизель» (просуществует до 1999 года, его цеха позже войдут в предприятие «Форд Всеволожск»).

Что касается компании Бранобель, то ей, после смерти Людвига, управляет Петр Бильдерлинг (в компании Бранобель было четверо основателей — три брата Нобеля и артиллерийский генерал Бильдерлинг), но в 1902 году в главе этого предприятия встает Эммануил, сменив уже весьма пожилого генерала.

Эммануил — единственный из Нобелей, получивший российское гражданство и даже титул статского советника.

В 1896 году, тяжелом для Нобелей, когда один за другим умирают дяди Эммануила — Роберт и Альфред, Бранобель засыпают предложениями продаже его активов — прежде всего эти предложения исходят от Стандарт Ойл, нефтяного гиганта, которым владеет Рокфеллер.

Обычная для Стандарт Ойл практика — покупка самых крупных конкурентов, сделанная вовремя — Рокфеллер и его аналитики считают, что без денег Альфреда у Бранобеля больше нет шансов на победу в конкурентной борьбе с ними, самое время сдаться.

Кстати, с завещанием Альфреда, который (это было как гром среди ясного неба) решил пустить все деньги на учреждение премии за научные достижения, все было довольно запутанно. Не вдаваясь в детали, в завещании юристы видели изъяны и считали, что, если бы потомки Нобелей (у Альфреда детей не было, речь шла о племянниках) решили бы завещание оспорить, то дело имело бы, что называется, самые блестящие судебные перспективы. При реализации которых самые большие дивиденды извлекал бы Эммануил лично — и как самый старший из племянников, и как управляющий семейными капиталами.

Возможно, соблазн в одночасье стать самым богатым (превзойти Рокфеллера!) человеком на планете был велик, но только не для Эммануила, который на семейном совете очень решительно настоял на четком, полном и неукоснительном исполнении воли покойного.

Можно со всей определенностью сказать, что Нобелевской премии не существовало бы, если бы не решительность Эммануила.

В 1912 году в Ревеле он создает еще один завод (вместе с Альфредом Лесснером) — Ноблесснер, который производит первые в стране подводные лодки.

Что касается нефти, то под его руководством компания Бранобель растет довольно серьезными темпами — разведана и разрабатывается нефть в Грозном, Гурьеве и на восточном берегу Каспия, нефтяные цистерны Бранобель мчатся по Транссибу до Порт-Артура и Владивостока, осваиваются новые рынки — азиатские, богатые и многолюдные. Эммануил лоббирует строительство Турксиба — эта железная дорога открывала бы керосину Нобелей прямой путь от нефтяных месторождений Туркестана до Тихого океана, но до революции этот проект так и не будет завершен.

Нобели были законодателями мод и отточенных технологических решений, многие из которых стали, буквально, революционными. Одно из таких новшеств — это нефтеналивные суда. Первый танкер (первый из серии танкеров — он назывался «Зороастр», кстати, никому в голову в православной стране не пришло возмутиться тем, что этот корабль назван в честь бога огнепоклонников) был построен по заказу Нобелей в Швеции, разобран и по частям привезен в Россию, где много лет работал на Волге.

Именно речные танкеры Нобелей, увиденные в Баку, убедили Самуэля, основателя компании «Шелл», создать огромную флотилию морских танкеров, после чего мир нефтяников в очередной раз радикально изменился...

Тем временем инвестиционный интерес к бакинской нефти неуклонно снижается, и причиной тому вовсе не проблемы с добычей, переработкой или транспортировкой нефти — дурную славу несет постоянное социальное напряжение, забастовки, восстания и, как следствие, погромы предприятий. Пожары на бакинских приисках, начиная с 1905 года, становятся обычным делом, нефтяные магнаты несут убытки.

Нобели всегда много вкладывали в своих рабочих — платили высокие зарплаты, строили жилье для рабочих (считавшееся образцово-показательным), школы, больницы, библиотеки, клубы, но радикалов на раскаленном множеством конфликтов Кавказе это не останавливало.

Грянула революция, и все предприятия Нобелей были национализированы, спасти капиталы было почти невозможно, во всяком случае, заводы «Людвиг Нобель» и «Ноблесснер», оказавшиеся в эпицентре событий, были отобраны мгновенно.

Но вот компанию Бранобель Эммануил ухитрился продать. В 1918 году. Звучит, конечно, странно, но в это время мало кто думал том, что большевики — это надолго, не было никаких оснований считать, что малочисленная группа радикально настроенных людей сможет с помощью террора подчинить себе огромную страну. Поэтому компания Рокфеллера (точнее, группа компаний — «Стандарт Ойл» был разделен к тому времени на несколько фирм решением суда по антимонопольному делу) заплатила Нобелям 100 миллионов долларов — намного (в несколько раз) меньше, чем реально стоили активы Бранобеля, но, согласитесь, как показало время, это была отличная сделка. Для Нобелей, конечно.

В том же 1918-м Эммануил возвращается в Швецию. Бизнесом он больше на займется, потрясений русской революции ему хватило, стрессовых ситуаций в его жизни было уже предостаточно и новых «острых ощущений» он больше не искал.Правда, поучаствует в некоторых проектах как инвестор — например, вместе со своим заместителем по бакинским бизнесам, Карлом Хагелином, вложится в производство шифровальной техники, криптомашин, предприятия, которое, под руководством Хагелина-младшего, Бориса, станет ведущим в мире и потеснит знаменитую немецкую «Энигму» с мировых рынков.

Зато он с удовольствием окунулся в общественную жизнь, участвуя в всех делах своей сестры, известной благотворительницы, Марты Нобель-Олейниковой и занимаясь делами Нобелевского комитета.