Венчурная филантропия в России: правда или вызов?
Венчурная филантропия родилась как дитя венчурного бизнеса (рискованных инвестиций на стыке науки и технологии) и филантропии (шире — благотворительности). Более чем за 70 лет развития отрасли рискованные инвестиции в США и Европе перестали нести негативную оценку, понемногу перейдя в категорию инновационных вложений.
Тимур Жаббаров, Андрей Андрусов, Наталья Медведева (EVPA), Жюльнар Асфари, Светлана Ерофеева (Рыбаков Фонд), Михаил Алашкевич (ВЭБ)
В России венчурная филантропия находится на стадии становления, тем не менее, первые шаги в этом направлении уже сделаны. Так, с 2016 года ЦСИО СОЛь является членом Европейской ассоциации венчурной филантропии (European Venture Philanthropy Association, EVPA), став первым участником в организации от нашей страны. Кроме того, исполнительный директор СОЛь Жюльнар Асфари — представитель EVPA в постсоветском пространстве.
Рыбаков Фонд —второй от России — присоединился к ассоциации в 2017 году; всего в EVPA представлены 30 стран.
Ассоциация ежегодно проводит конференции, в ходе которых обсуждается текущее положение в отрасли, люди обмениваются опытом и ищут пути решения социальных вызовов, которые в той или иной степени одинаковы для всех стран. Одним из мероприятий встречи 2018 года стала секция Удачные примеры венчурной филантропии в странах бывшего СССР, организованная СОЛью. В ней приняли участие представители России, Белоруссии, Армении, Грузии и Украины.
Возможно, вы удивитесь, но по всем меркам Россия в части взаимодействия социальных предпринимателей и филантропов находится на первом месте в Восточной Европе (несмотря на то, что история благотворительности у нас гораздо короче). В нашей стране просто больше предпринимателей в количественном исчислении.
А вот проблемы у социальных предпринимателей и филантропов в Европе одинаковые для всех стран. Одна из них — многие не знают, как и зачем измерять социальное воздействие (impact management) своей деятельности. Кто-то пользуется давно накопленным опытом, кто-то перенимает чужие методики. Многие знают о Social Reporting Standard (Стандарте социальной отчетности) — кстати, СОЛь подготовила перевод этого документа на русский язык, скачать его можно по ссылке.
С тем, что социальную отчетность стоит измерять — согласны все. Если проект не умеет оценивать результаты своей деятельности, в том числе и социальной эффективности, то как он покажет свою эффективность инвестору?
В России работают несколько фондов (например, Наше будущее, Навстречу переменам), которые дают инвестиции только тем предприятиям, которые готовы оценивать свои проекты с учетом ССО. Кстати, культура оценки социальных эффектов существовала еще в Советском Союзе при плановой экономике, что еще раз подчеркивает мысль, что новое — это обычно хорошо забытое старое.
Более того, в конце 2018 года состоялось заседание фонда Президентских грантов, на котором упоминалось, что в ближайшем будущем оценку социального воздействия хотят сделать обязательной, сначала — для получателей крупных инвестиций, в дальнейшем — и для широкого круга соискателей. Цель здесь — не ввести еще один элемент контроля, а научить людей терминам, чтобы они привыкли к тому, что социальный эффект должен быть измерим. Потому что часто в поисках денег соискатели говорят: Дайте денег, мы творим добро!, не отвечая при этом на вопрос: Какое добро конкретно? или Сколько добра?.
Вернемся к насущным задачам. Как венчурная филантропия может помогать предпринимателям? Ответ есть. Одна из целей ЦСИО СОЛь — развитие рынка венчурной филантропии: нам интересно стать точкой входа для поиска перспективных инвестиций. Эту проблему решает очередной конкурс СОЛь, который стартует 1 марта. Кроме прочего (подробности — по ссылке) он подразумевает повышение инвестиционной привлекательности социальных предпринимателей: у участников конкурса есть возможность привлечения средств на каждом этапе конкурса.
Чем еще полезно общение в формате EVPA? Сложилось четкое понимание, что, несмотря ни на какие внешние обстоятельства, Россия продолжает оставаться интересной для зарубежных инвесторов. Когда они видят качество проектов, которые участвуют в конкурсе СОЛь, то очень высоко их оценивают (в том числе инновационность проектов). Голь на выдумки хитра — технологически в некоторых вопросах мы действительно находимся даже впереди европейского опыта, включая волонтерские программы, блокчейн-технологии и так далее. Некоторым образом, Европа находится в заложниках у старых технологий, а у нас старого опыта не было, поэтому мы с удовольствием создаем новый продукт с нуля и в некоторых вещах попадаем вперед.
Вот пример: согласно докладу Measuring Innovation in Education 2019, подготовленному Организацией международного сотрудничества и развития (OECD), индекс инновационности России в образовании составляет 36 баллов — при среднем показателе в 30 баллов и меньше для других стран (включая США, Великобританию и Сингапур).
В заключение стоит отметить, что очень часто инвесторы за рубежом просто не знают о существовании инвест-рынка России; о том, какой он, что в России возможны интересные проекты. Западная пресса (надо признать, в силу объективных обстоятельств) часто освещает ситуацию в нашей стране однобоко. Про нас не знают — и когда мы привозим в Европу интересные проекты, люди очень удивляются, считая, что у нас царит сплошной тоталитаризм. Сотрудничество с EVPA — это возможность сделать хороший пиар России, рассказать, что у нас все очень круто, просто многие об этом не знают.
И это начинает привлекать внимание инвесторов, несмотря на негативный фон. По мнению Винсента Фарбера (Trafigura Foundation), который участвовал в работе секции СОЛь во время конференции EVPA, инвестиции в Россию могут быть комфортными и выгодными — а на общий информационный фон влияют мифы, не всегда отражающие объективную обстановку. Есть страны Восточной Европы, где инвестиционный климат намного хуже — так что мы позитивно смотрим на развитие рынка венчурной филантропии в России и сделаем все возможное для того, чтобы оно не замедлилось.
Интервью: ЦСИО СОЛь, подготовила Наташа Полетаева