На что только не идут хитрые адские черти, чтобы рекрутировать новобранцев, распределённых к ним:
и жарят, и парят, и варят, и колесуют, и червертуют, и живьём закапывают, и чужие пытки демонстрируют. Правда, ты быстро регенерируешься, и вновь целехонький опять поступаешь на те же круги ада. А как у них там поставлена работа по свету, звуку, и антуражу, увидишь — и снова в миллион сто первый раз умрёшь от страха. Ибо страх, как это ни странно, является одним из сильнейших стимулов к действию.
В общем, организации рекрутинговой работы позавидовал бы любой земной бизнесмен, у которого очередь стоит из желающих, вопрос только в каком направлении стоит эта самая очередь остаётся открытым.
И, вот, новобранцы, испытывая неописуемые душевные и телесные муки, пополняют ряды нечисти на изначально адских условиях. Подписывая оффер с дьяволом, они возвращаются обратно на Землю в должности адского рекрутера, раскинув сети на человеческие души.
Один такой, восставший из Ада, агент на задании под прикрытием в человечьем обличье, стал по-тихонечку рабствовать, ибо о скорейшем возвращении в ставшие по контракту родными пенаты он даже помыслить не мог.
В это время на земле Толик очень мечтал о собственном бизнесе. Он уже видел себя то на своей вилле, то на яхте, то на Мальдивах, то на Сейшелах, то на Гавайях, то в Ферни, то на Мадагаскаре, то на мазератти, то на ягуаре. Ну, в общем, вы поняли. Мечтал Толян по-крупному, ибо уж «воровать так миллион, целовать так королеву».
Узнал как-то Толян о том, что есть возможность получить всё и сразу, быстро и просто, и всего, что нужно " сделку с дьяволом через его представителя заключить". Ну, это же... не так и просто, как оказалось. Ну, тут уж цель оправдывает средства.
Нашёл Толян такое средство и... встретился с представленным нами ранее адским Рекрутером
И, вот, начал Толик желать...
Остановил его тогда Рекрутер и спрашивает: «Чем ты Толик заниматься-то собираешься, горе-бизнесмен, какой мне с тебя толк и выгода. Помыслами чистыми да бескорыстием ты не запятнан, так что ты и так к нам попадёшь рано или поздно», — соврал Толику Рекрутер.
Призадумал Толик: «А и то, правда, что я могу предложить, раз душа моя не так уж и интересна».
И тут его осенила идея, да только, как её реализовать.
«Жертвенных животных приносить буду», — выдал Толик.
«Ну, это же совсем другое дело, — обрадовался Рекрутер, — можешь же, когда захочешь».
Подписали Контракт на условиях странных с точки зрения Толяна, был в контракте, например, такой пункт смешной «срок ответа твоего придёт в час, когда падёт первая от второго миллиона убиенная тобою корова», и более ничего.
«Какие ещё коровы? Откуда им взяться? Да, я за всю жизнь столько коров не перебью. Ну, а значит, что и жить я буду вечно. Здорово я это всё придумал», — подумал Толян. А уже на следующий день и вовсе забыл об этом.
Всё случилось, как-то очень быстро, практически в один миг. Толик даже опомниться не успел, не то что подумать.
Вдруг откуда не возьмись появились люди добрые, помогли бизнес организовать. Деньги нашлись. Помещение подходящее, с тем же функциональным назначением. Территория скотобойни, являясь наследием советского прошлого, заброшена была во времена перестройки.
Бизнес востребованным оказался, с доступным порогом входа. Не хватало, сильно не хватало в пищевой промышленности предприятий мясозаготовительных.
Команда тоже подобралась неожиданно быстро. Запускай — и работай.
Как раз перед открытием произошла у Толика одна судьбоносная встреча, о которой потом Толик всегда вспоминал с грустью и тоской, да только сделанного не воротишь.
Шёл Толик на своё рождающееся предприятие, место тихое, людей немного. Во встречном направлении старушку встретил.
Она ему вдруг "Откажись, Анатолий, от всего, — говорит, — откажись. Одумайся, пока не поздно. Ведь на кону ни что-нибудь, а душа твоя светлая. Тень на неё упала тёмная, но в твоих силах ещё не дать ей во тьму погрузиться. Ибо, пока не пролилась ещё первая кровь, можешь ты всё отменить. А после не будет у тебя уже обратного пути.
Отмахнулся Толик тогда от старухи.
«Вишь, чего удумала. Мечты моей лишить меня хочет. Не выйдет!»
Предприятие его процветало. Приобрело широкую известность в узких кругах. Поставщиков своих имело стабильных, клиентами приростало оптовыми, что уж и говорить о покупателях. Сарафанное радио работало на полную мощь, из ближайших областей к Толику народ за мясом ехал.
Сетью фирменных магазинов обзавёлся Толян. Любо дорого посмотреть. Тут тебе и свинина, и говядина, и баранина.
Толик хозяин, хоть строгий, но справедливый, рачительный. Крепко стоит на хозяйственной платформе. Сотрудников тоже никогда за эти годы не обижал, десять лет почти бок о бок с этими людьми, с самого открытия; сроднились уже, командой стали, да что там говорить, практически одной семьёй. Платил им за труд их нелёгкий зарплату достойную, премии давал, над душой не стоял. Ни тебе электронного учёта рабочего времени, ни штрафов, ни хронометража производственных операций. И люди отвечали ему тем же: никогда не подводили, всегда всё качественно и вовремя было.
И, вот, как-то на очередном собрании генеральный директор отчёт давал, с гордостью представляя достигнутые предприятием показатели за 10 лет работы.
Финансовые показатели как бальзам на душу Анатолию Степановичу легли. Сам себе позавидовал. Но тут гена до показателей в натуральных единицах добрался, чтобы уж окончательно показать Степанычу, что не зря, ох не зря он свой хлеб ест.
Убой составил:
свиней миллион голов,
баранов миллион голов,
пятьсот тысяч голов коров.
Как громом среди ясного неба ударила статистика Толика, больше он уже ничего не слышал.
В голове звучала только одна фраза: «Пятьсот тысяч голов коров»...
Стали сотрудники замечать, что изменился Анатолий Степанович, ох, изменился.
Прежде беззаботный, весёлый, а ныне задумчивый, серьёзный. С чего бы? Предприятие процветает. Может личное что?
Инициативы генерального и прочих топовцев своих пресекать стал. Производство модернизировать не давал, объёмы убойные тоже.
«Кроликов, вон, забивайте, кто их считает. Коровы — животные священные. Ограничить забой их нужно.»
Но как ограничить, когда с одной стороны поставщики налегают, а с другой — оптовики, да сети торговые.
Ну, да делать нечего. Забой коров стали ему всё меньше анонсировать, всё больше генеральный решения принимал.
Опять подзабылось у Толяна всё.
А тут ещё и идея новая его посетила, что если баланс восстановить. Воспроизводством коровьим заняться. А что дело-то хорошее, и государственной важности.
Хозяйством фермерским обзавёлся, опять мечтать начал, как коровки молодые на лужочке пастись будут, телочек новых родить. И станет он не мясозаготовительным предприятием, а молоко обеспечивающим, а это же уже совсем другое дело.
Повеселел опять Толян, подобрел.
Огромные усилия, которые затрачивал Толик на новое направление деятельности, не приносили ожидаемых результатов.
Коровы давали прирост всё больше бычками мясными. Показатели надоев были слабенькими. А среди новорождённых телочек падеж был.
Толик занимался всем лично сам, днями и ночами пропадая на ферме. И всё больше упуская из вида забой. Предприятие его мясозаготовительное, несмотря на отсутствие модернизации в производственных цехах, процветало. Всё по старинке делалось, забой шёл вручную на каждом этапе, но рабочие производственные не подводили, выполняя план по убою.
Как-то раз ещё лет семь спустя попалась случайно на глаза Анатолию Степановичу бумажка отчетная с производства. После чего он уволил генерального директора, и стал всем рулить лично сам.
Гайки закручивать стал, нервным стал. Сложно в общем с ним стало.
Коров бить не давал, каждую голову считал. С фермы надоев требовал. Есть и спать перестал.
В конец измотался. Топовцам своим доверять перестал. Пожаловались они как-то на корпоративной вылазке о том жене его. Ну, она-то о том ни сном ни духом, но пообещала помочь.
И, правда, помогла. Анатолий Степанович новым генеральным директором жену свою вдруг назначил.
Отпустило Толика, уж жена-то не подведёт. Коллектив опять зажил, как раньше, даже лучше прежнего. Ибо генеральный прежний «всю кухню производственную» знал, а Галочка всё и так понимала, зря что ли столько лет женой Анатолия Степановича была.
Так прошло двадцать лет со дня основания предприятия. Проведя все новогодние корпоративы, раздав всё поощрения и премии, Толик с Галочкой решили в очередной раз убежать от всех на Мальдивы. Галочка очень любила солнце, пляж, океан и новогодние пальмы. Их ждало их постоянное бунгало, и райский отдых на три недели подальше от русской зимы.
После встречи нового года, Анатолия Степановича не стало. Толик никогда до этого не жаловался на сердце, а тут вдруг сердечный приступ.
«Дура», — прохрипел он Галочке напоследок.
Галочка стала продолжать дело мужа. Но без него дело не шло. Вернее оно не шло, а катилось с ускорением под откос.
У предприятия оказались долги и кредиты. Кредиторы вспомнили об этом все разом. Скоро нечем стало платить поставщикам. Клиенты стали уходить стройными рядами.
Чтобы платить зарплату людям, которые продолжали упорно ходить на работу, пришлось брать новый кредит. Водоворот негатива всё больше затягивал в пучину. Ещё недавно процветающее предприятие превращалось в руины.
Сотрудники продолжали ходить на работу с завидным упорством, не представляя себя без своей «альма матер» даже тогда, когда платить им стало нечем.
Не найдя иного выхода, Галочка продала некогда успешный бренд по бросовой цене чужаку, оставшись с долгами, доставшимися ей в наследство от мужа.